Угаснул свет надежд и свет моих мечтаний

zlata пишет:

Immoralist пишет:

По-моему, Вилли просто разбили сердце.

Очень может быть...)

Если хочешь, для тебя я
Пропою здесь серенаду,
Буду петь, не умолкая,
Хоть четыре ночи кряду?

Если хочешь, я мгновенно
Сочиню тебе отменный,
Замечательный сонет?

Хочешь?

"Нет!"
(с)

Но помните, влюбленные поэты,
Что поцелуи, взгляды и слова
Для женщин - только части туалета,
Как бантики, чепцы и кружева;
Их можно, как и прочие предметы,
Снимать и надевать; и голова
И сердце ни при чем, а выраженья
Нежнейшие - всего лишь украшенья.

Несмелый взор, румянец на щеках,
Прелестного волненья трепетанье,
Смущенная улыбка на губах,
В которой только чудится признанье, -
Вот образ, вызывающий в сердцах
Влюбленности счастливое сиянье!
Излишний холод и излишний жар
Уничтожают силу этих чар!

Излишний жар нам кажется притворным,
А если непритворен он порой,
То зрелым людям, право же, зазорно
Столь юношеской тешиться игрой
Притом - красотки пылкие покорны
Любому, кто случится под рукой;
Холодные же дамы и девицы
По большей части попросту тупицы.

Вполне понятно, возмущает нас
Бесчувственно-безвкусное молчанье,
Когда своим восторгам в нежный час
Мы требуем ответного признанья.
Святой Франциск - и тот просил не раз
У ледяной возлюбленной вниманья.
"Medio tu tutissimus ibis"* - вот
Какой завет Гораций нам дает.

{* "Идя средним путем, ты идешь самым безопасным
путем" (лат.).} (ц) )

С нами сегодня в гостях и муж твой ужинать будет,
-Только в последний бы раз он возлежал за столом!
Значит, на милую мне предстоит любоваться, и только,
Рядом же с нею лежать будет другой, а не я!
Будешь, вплотную прильнув, согревать не меня, а другого?
Он, лишь захочет, рукой шею обхватит твою?
Ты не дивись, что Атракова дочь белолицая ввергла
В брань двоевидных мужей, пьяных на брачном пиру.
Я хоть не житель лесов, не кентавр-полуконь, - и, однако,
Руку едва ль удержу, чтоб не коснуться тебя!
Слушай, как надо вести себя нынче (ни Эвру, ни Ноту
Не позволяй, я прошу, речи мои разнести):
Раньше супруга приди - на что я надеюсь, по правде,
Сам я не знаю, - но все ж раньше супруга приди.
Только он ляжет за стол, с выражением самым невинным
Рядом ложись, но меня трогай тихонько ногой.
Глаз с меня не своди, понимай по лицу и движеньям:
Молча тебе намекну - молча намеком ответь.
Красноречиво с тобой разговаривать буду бровями,
Будут нам речь заменять пальцы и чаши с вином.
Если ты нашей любви сладострастные вспомнишь забавы,
То к заалевшей щеке пальцем большим прикоснись.
Если меня упрекнуть захочешь в чем-либо тайно,
К уху притронься рукой, пальцами книзу, слегка.
Если же речи мои или действия ты одобряешь,
Мне в поощренье начни перстни на пальцах вертеть.
Молча к столу прикоснись, как молящие в храме, лишь только
Вздумаешь - и поделом! - мужу всех бед пожелать.
Если предложит вина, вели самому ему выпить.
Тихо слуге прикажи то, что по вкусу, подать.
Будешь ли чашу, отпив, возвращать, схвачу ее первый,
Края губами коснусь там, где касалась и ты.
Если, отведав сперва, передаст тебе муж угощенье,
Не принимай, откажись, раз уже пробовал он.
Не позволяй обнимать недостойными шею руками,
Нежно не думай склонять голову к жесткой груди.
К лону, к упругим грудям не давай его пальцам тянуться;
Главное дело, смотри: ни поцелуя ему!
Если ж начнешь целовать, закричу, что твой я любовник,
Что поцелуи - мои, в ход я пущу кулаки!
Это хоть все на виду... А что под одеждою скрыто?Вот от чего наперед весь я от страха дрожу.

Голенью к мужу не льни, не жми ему ляжкою ляжку,
Нежной ногою своей грубой не трогай ноги.
Многого, бедный, боюсь: сам дерзкого делал немало,
Вот и пугает меня собственный нынче пример.
Часто с любимой моей, в торопливой страстности нашей,
Делали мы под полой сладкое дело свое!..
С мужем не станешь, - зачем?.. Но чтобы не мог я и думать,
Лучше накидку свою сбрось, соучастницу тайн.
Мужа все время проси выпивать, - но проси, не целуя:
Пусть себе спит; подливай крепче вина, без воды.
А как повалится он хмельной, осовеет, затихнет,
Нам наилучший совет время и место дадут.
Лишь соберешься домой и поднимешься, мы - за тобою.
Ты оказаться должна в "среднем отряде" гурьбы.
В этой гурьбе я тебя отыщу иль меня ты отыщешь, -
Тут уже только сумей, трогай как хочешь меня.
(ц)

Замечу кстати: я питаю сам
К девицам и любовь и уваженье,
Но в tete-a-tete ценю я больше дам,
Да и во всем отдам им предпочтенье,
Причем ко всем народам и краям
Относится равно мое сужденье:
И знают жизнь, и держатся смелей,
А нам всегда естественность милей.

Хоть мисс, как роза, свежестью сверкает,
Но неловка, дрожит за каждый шаг,
Пугливо-строгим видом вас пугает,
Хихикает, краснеет, точно рак.
Чуть что, смутясь, к мамаше убегает,
Мол, я, иль вы, иль он ступил не так.
Все отдает в ней нянькиным уходом,
Она и пахнет как-то бутербродом.(ц)

Где крепкие, тугие груди?
Где плеч атлас? Где губ бальзам?
Соседи и чужие люди
За мной бежали по пятам,

Меня искали по следам.
Где глаз манящих поволока?
Где тело, чтимое как храм,
Куда приходят издалека?

Гляжу в тоске - на что похожа?
Как шило нос, беззубый рот,
Растрескалась, повисла кожа,
Свисают груди на живот.
Взгляд слезной мутью отдает,
Вот клок волос растет из уха.
Самой смешно - смерть у ворот,
А ты все с зеркалом, старуха.

На корточках усевшись, дуры,
Старухи все, в вечерний час
Мы раскудахчемся, как куры,
Одни, никто не видит нас,
Все хвастаем, в который раз,
Когда, кого и как прельстила.
А огонек давно погас -
До ночи масла не хватило.
(ц)

Конечно, ожирения следы
Лицо ее приятное носило;
На зрелые и сочные плоды
Она в своем расцвете походила
Любовникам за нежные труды
Она не только золотом платила;
Амура векселя могла она
По всем статьям оплачивать сполна...

Екатерина всем понять дала,
Что в центре августейшего вниманья
Стал лейтенант прекрасный. Без числа
Он принимал придворных излиянья,
Потом его с собою увела
Протасова, носившая названье
Секретной eprouveuse* - признаюсь,
Перевести при музе не решусь.

{* Испытательница (франц.).} (ц) )

Immoralist пишет:

С нами сегодня в гостях и муж твой ужинать будет,
-Только в последний бы раз он возлежал за столом!
Значит, на милую мне предстоит любоваться, и только,
Рядом же с нею лежать будет другой, а не я!
Будешь, вплотную прильнув, согревать не меня, а другого?
Он, лишь захочет, рукой шею обхватит твою?
Ты не дивись, что Атракова дочь белолицая ввергла
В брань двоевидных мужей, пьяных на брачном пиру.
Я хоть не житель лесов, не кентавр-полуконь, - и, однако,
Руку едва ль удержу, чтоб не коснуться тебя!
Слушай, как надо вести себя нынче (ни Эвру, ни Ноту
Не позволяй, я прошу, речи мои разнести):
Раньше супруга приди - на что я надеюсь, по правде,
Сам я не знаю, - но все ж раньше супруга приди.
Только он ляжет за стол, с выражением самым невинным
Рядом ложись, но меня трогай тихонько ногой.
Глаз с меня не своди, понимай по лицу и движеньям:
Молча тебе намекну - молча намеком ответь.
Красноречиво с тобой разговаривать буду бровями,
Будут нам речь заменять пальцы и чаши с вином.
Если ты нашей любви сладострастные вспомнишь забавы,
То к заалевшей щеке пальцем большим прикоснись.
Если меня упрекнуть захочешь в чем-либо тайно,
К уху притронься рукой, пальцами книзу, слегка.
Если же речи мои или действия ты одобряешь,
Мне в поощренье начни перстни на пальцах вертеть.
Молча к столу прикоснись, как молящие в храме, лишь только
Вздумаешь - и поделом! - мужу всех бед пожелать.
Если предложит вина, вели самому ему выпить.
Тихо слуге прикажи то, что по вкусу, подать.
Будешь ли чашу, отпив, возвращать, схвачу ее первый,
Края губами коснусь там, где касалась и ты.
Если, отведав сперва, передаст тебе муж угощенье,
Не принимай, откажись, раз уже пробовал он.
Не позволяй обнимать недостойными шею руками,
Нежно не думай склонять голову к жесткой груди.
К лону, к упругим грудям не давай его пальцам тянуться;
Главное дело, смотри: ни поцелуя ему!
Если ж начнешь целовать, закричу, что твой я любовник,
Что поцелуи - мои, в ход я пущу кулаки!
Это хоть все на виду... А что под одеждою скрыто?Вот от чего наперед весь я от страха дрожу.

Голенью к мужу не льни, не жми ему ляжкою ляжку,
Нежной ногою своей грубой не трогай ноги.
Многого, бедный, боюсь: сам дерзкого делал немало,
Вот и пугает меня собственный нынче пример.
Часто с любимой моей, в торопливой страстности нашей,
Делали мы под полой сладкое дело свое!..
С мужем не станешь, - зачем?.. Но чтобы не мог я и думать,
Лучше накидку свою сбрось, соучастницу тайн.
Мужа все время проси выпивать, - но проси, не целуя:
Пусть себе спит; подливай крепче вина, без воды.
А как повалится он хмельной, осовеет, затихнет,
Нам наилучший совет время и место дадут.
Лишь соберешься домой и поднимешься, мы - за тобою.
Ты оказаться должна в "среднем отряде" гурьбы.
В этой гурьбе я тебя отыщу иль меня ты отыщешь, -
Тут уже только сумей, трогай как хочешь меня.
(ц)

Оставил я высокую чету
В объятьях сна. Но нет, не спит Гюльбея!
Жене порочной спать невмоготу,
Когда, греховной страстью пламенея
К холостяку, заветную мечту
Свиданья предстоящего лелея,
Она томится, сердится, горит
И на супруга спящего глядит.

Увы! И под роскошным балдахином,
И под открытым небом жестока,
По вышеобозначенным причинам,
Терзающая женщину тоска.
Ни пышные пушистые перины,
Ни золото, ни яркие шелка
Не утешали бедную Гюльбею,
Обманутую в брачной лотерее...


Люблю я женщин и всегда любил -
И до сих пор об этом не жалею.
Один тиран когда-то говорил:
"Имей весь мир одну большую шею,
Я с маху б эту шею разрубил!"
Мое желанье проще и нежнее:
Поцеловать (наивная мечта!)
Весь милый женский род в одни уста.

Завидовать я мог бы Бриарею,
Творившему великие дела,
Когда бы он, десятки рук имея,
Имел и прочих членов без числа.
Но что нам до титанов? Мы - пигмеи!
И даже муза нынче предпочла
Великой доле быть женой титана
Простые приключенья Дон-Жуана. (ц)

Но я философ: черт их побери -
Зверей, людей и деньги, - но не милых,
Прелестных женщин. Что ни говори,
Их проклинать я все-таки не в силах!
Все остальное к черту: воспари
Душой и духом - я всегда ценил их,
Но в чем их суть и в чем их глубина -
Не знаю, разрази их сатана! (ц) ) )

Villi пишет:

Мне опративил мир интриг и лицемерья
Там, где, бесчинствует коварство и обман!
Любовь, что есть любовь? Безумный чад похмелья,
Представшей предо мной под маскою румян.

Лесбия, ты говорила когда-то, что любишь и хочешь
Только меня. Что тебе самый Юпитер не мил.
Что ж, и тебя я любил. И не так, как подружку желают,
Нет же, - как добрый отец любит родимых детей.
Знаю тебя я теперь. И хоть страсть меня мучает жарче,
Много дешевле ты всё ж, много пошлей для меня.
Что же случилось? Твоё безрассудство виной, что любовник
Жаждет тебя всё сильней, но уж не может любить.
(ц)

Villi пишет:

Мне опративил мир интриг и лицемерья
Там, где, бесчинствует коварство и обман!
Любовь, что есть любовь? Безумный чад похмелья,
Представшей предо мной под маскою румян.

Притом ведь есть же чистая любовь
Какую сам Платон провозглашает,
Какую херувимы всех сортов
И пожилые дамы воспевают, -
Гармония духовных голосов,
Когда сердца друг друга понимают
От этакой гармонии, друзья,
Не прочь бы с донной Юлией и я.(ц) )

El пишет:

Не прочь бы с донной Юлией и я.(ц) )

и с донной Кларой было хорошо,
покуда муж с обедни не пришёл.

putagradec пишет:

El пишет:

Не прочь бы с донной Юлией и я.(ц) )

и с донной Кларой было хорошо,
покуда муж с обедни не пришёл.

Позвольте, чтоб в вашем союзе, друзья,
Отныне был третьим навеки и я! (ц)

Я б в третьи не прочь, презирая порок,
выстаивать ночь, записав номерок. 8)

putagradec пишет:

Я б в третьи не прочь, презирая порок,
выстаивать ночь, записав номерок. 8)

При ней был муж — всегда удобен брак.
У христиан ведь правило такое:
Прощать замужним их неверный шаг,
Зато бесчестить незамужних вдвое.
Скорей же замуж, если что не так,
Хоть средство не из легких, но простое!
А коль греха не скрыла от людей,
Так сам господь помочь не сможет ей.(ц) )

В награду, если будет шито-крыто,
изба, старик и целое корыто.

Какой-то есть особенный закон
Внезапного рожденья антипатий:
Сперва влюбленный страстью ослеплен,
Но в кандалах супружеских объятий
Неотвратимо прозревает он
И видит - все нелепо, все некстати!
Любовник страстный - чуть не Аполлон,
А страстный муж докучен и смешон!

Мужья стыдятся нежности наивной,
Притом они, конечно, устают:
Нельзя же восхищаться непрерывно
Тем, что нам ежедневно подают!
Притом и катехизис заунывный
Толкует, что семейственный уют
И брачные утехи с нашей милой
Терпеть обречены мы де могилы.

Любую страсть и душит и гнетет
Семейных отношений процедура:
Любовник юный радостью цветет,
А юный муж глядит уже понуро.
Никто в стихах прекрасных не поет
Супружеское счастье; будь Лаура
Повенчана с Петраркой - видит бог,
Сонетов написать бы он не мог!(ц) )

Ходил бы тот Петрарка в слесарях -
любовь весь день сияла б, как заря.

Ему, однако, было пятьдесят,
А Клеопатре - сорок! Цифры эти
Не столь уж обольстительно звучат,
Как "двадцать" и "пятнадцать"... Все на свете
Стареет; да, - увы! - года летят,
Мы чувства сердца, пылкие в расцвете,
Теряем, и способность полюбить
Нам никакой ценой не возвратить.(ц)

putagradec пишет:

Ходил бы тот Петрарка в слесарях -
любовь весь день сияла б, как заря.

Здесь алгебра, пожалуй, не нужна,
Здесь арифметики простой довольно,
Чтоб доказать, что юная жена,
Которая смела и своевольна,
Томиться и скучать обречена
И может быть султаном недовольна,
Когда на склоне лет он делит с ней
Пыл шестисотой нежности своей.(ц) )

Угаснул свет надежд и свет моих мечтаний,
ведь вы поиздеваться здоровы
над тем, как, духом пав под шквалом испытаний,
я всё-таки пегаснул три строфы !

El пишет:

Когда на склоне лет он делит с ней
Пыл шестисотой нежности своей.(ц) )

К тем пятистам не ходит он уже,
а "шестисотый" в стойле-гараже.
Зато отдаст гарем и султанат
заради той, на коей не женат.

putagradec пишет:

Угаснул свет надежд и свет моих мечтаний,
ведь вы поиздеваться здоровы
над тем, как, духом пав под шквалом испытаний,
я всё-таки пегаснул три строфы !

Но, старый денди, мелкий рифмоплет,
Едва-едва я по ухабам еду.
Чуть что - в словарь, куда мой перст ни ткнет,
Чтоб взять на рифму стих мой непоседу.
Хорошей нет - плохую в оборот,
Пусть критик сзади гонится по следу!
С натуги я до прозы пасть готов,
Но вот беда: все требуют стихов!(c)

putagradec пишет:

El пишет:

Когда на склоне лет он делит с ней
Пыл шестисотой нежности своей.(ц) )

К тем пятистам не ходит он уже,
а "шестисотый" в стойле-гараже.
Зато отдаст гарем и султанат
заради той, на коей не женат.

Но ведь любовь почти запрещена
Без брака? Ибо все мы разумеем,
Что якобы сопутствует она
Супружеству. Однако мы не смеем
Настаивать... Верней - любовь должна
(В угоду всем ханжам и фарисеям)
Служить венцом супружеских утех;
Любовь без брачных уз - позор и грех.(c)

Вот парочка. Сыграет в "нечет-чёт" -
супругам наставлять иль нет рога ?
По младости всё можно - старичьё
пускай губу кусает. А пока
позор и грех бегут от пары разом,
когда над нею властвует оргазм.

putagradec пишет:

Вот парочка. Сыграет в "нечет-чёт" -
супругам наставлять иль нет рога ?
По младости всё можно - старичьё
пускай губу кусает. А пока
позор и грех бегут от пары разом,
когда над нею властвует оргазм.

Я признаю - бесспорно, турки правы:
В гаремы жен полезно запирать.
На юге слишком ветреные нравы,
Чтоб женщине свободу доверять.
На севере - и то они лукавы,
Но там холодный климат - благодать!
Снега, морозы, вьюги завыванья
Препятствуют порока процветанью.(c) )

Ах, будет о la femme ... Но где же Вилли ?
Его не видно царственной руки
над теми, что свой кайф уже словили
на гребне креативныя строки.
О бренности ли духа, о любви ли
приятно ж всё трындеть, воображать всё,
а вечерами с Байроном сражаться.